Кошачья неожиданность

Вчера это было.
Замордованная работой скалолазки мать с острым чувством вины и напрочь отключенными к концу недели остальными чувствами пошла дочь свою забирать. Для разнообразия не со стены, а с кружка по рисованию. На который в порядке шефской помощи скалолазки бабушка под вечер свела.
А там, как водится, мелкие уже натворили и дел, и чудес, И давай с родителями делиться. Да не чем-нибудь, а собственными книжками про то, как приходит весна. Понятное дело, у каждого она разная.
У Катёнкина была вот такая.

(заранее таки дико извиняюсь за цветопередачу. Но у меня снова подпольный полуночный режим, а при нем ни вспышку не попользуешь, ни иллюминацию по всей квартире не зажжешь — не ровен час дурное подумают)))

Это вроде бы лук (подозреваю, именно тот, который я забыла на балконе...)

В процессе прорастания он все больше смахивает на репу. Но я не показываю своего удивления и покорно жду пояснений автора)

И не зря. На следующем развороте автор приоткрывает завесу тайны. Репа, поднатужившись, родила ... тюльпан!

Новый разворот ясно дает понять, что почва на грядке — плодородна, погодные условия — благоприятны, однако ж криминальная обстановка чутка накалена (один цветуй-то сперли!)

 Дождавшись необходимой для срезки кондиции, тюльпаны отделили от гряды и определили в вазы. Хочется верить, что пузатая ваза не несет трагической смысловой нагрузки, поэтому в подробности четного количества цветуев я не вдаюсь, слушая в фоновом режиме пространные объяснения и методично натягивая шапку на талантливую макушку.

Кажется, что на развороте, последовавшем дальше, знойная и безжизненная пустыня, образовавшаяся в результате бесконтрольной срезки цветуев. ан нет.

На самом деле многочисленные коричневые точечки — это не песчинки, а семена, которые, поднатужившись, вскоре выстреливают в небо сочными зелеными лопухами.

Лопухи пушатся и лопушатся, выманивая из компактных, благоустроенных раковин любопытных улиток, раздобревших от зимнего ничегонеделания.  Весна в разгаре. Всех ото всюду прет.

Шальная кувшинка, не дождавшись лета, выныривает из воды, едва избавившейся  от ледяной корки. Не за горами, видно лето.

И тут скалолазки мать пропускает удар.

— правда, красиво, мама?
— Еще бы! Шедеврально! — тут главное вовремя вспомнить про свинью, которой гордится вся родня. — А что это, котик?
— Конечно котик! — радостно поддакивает дочь моя.
— Какой замечательный котик, — пытаюсь потянуть время, уже предчувствуя в чем-то подвох. — Какой жирный. Какой пушистый. Свернулся, наверное, клубочком, и сладко дрыхнет.
— Мама! — в голосе скалолазки зазвенела сталь. Как будто связку оттяжек встряхнули метрах в пяти над землей. — Это — котик на ветке!
— На ветке? — задумчиво растягиваю слова, отчетливо понимая, что уже влипла. — Это он так за ветку лапками уцепился, что только спинка видна?
— Мама! Это — котик на ветке, на который мы к озеру ходили смотреть прошлой весной! — чуть не плачет от обиды моя козявочка.
И я останавливаюсь в трех шагах от лифта, внезапно осознав, что вот с такой бешеной скоростью пролетел целый ГОД. И что если бы не две Кати, она из которых учит, а вторая — учится рисовать, я бы весну так и профукала.

Я загляну в мартовскую детскую галерею. просто так. На всякий случай. Чтобы нечаянно еще кто-то, крутящийся как белка в колесе, не пропустил весну.